Прилежащая зона

Прилежащая зона — это морской пояс, примыкающий к территориальному морю, в котором прибрежное государство имеет ограниченные полномочия, главным образом административного характера, предназначенные для обеспечения соблюдения таможенных, налоговых, санитарных и иммиграционных законов и правил этого государства. Хотя концепция прилежащей зоны имеет сравнительно недавнее происхождение, в настоящее время она прочно закрепилась в международном праве. Правовой режим прилежащей зоны, установленный Конвенцией по морскому праву 1982 года, несколько сузил режим, основанный на обычном праве.

Историческое развитие правовых норм.

Хотя концепция прилежащей зоны не имела широкого распространения до 1920–1930 годов, свое начало она берет в законах о лавировании («Hovering Acts»), принятых Великобританией для защиты от иностранных судов, занимающихся контрабандой и плавающих на расстоянии до восьми морских лиг (т.е. 24-х морских миль) от берега. Эти законы продолжали действовать с начала 1700-х годов до своей отмены согласно Таможенному акту («Customs Consolidation Act») 1876 года. Однако захват французского судна «Петит Жюль» в 1850 году, который находился в 23 милях от острова Уайт, был последним случаем, когда против иностранного судна были применены законы о лавировании за пределами морской лиги. Компетентные власти решили, что арест данного судна нарушает международное право и захваченные члены экипажа были выпущены на свободу. После этого в Великобритании стало применяться правило трех миль с двумя исключениями: доктрины подразумеваемого присутствия и доктрины преследования по горячим следам. В соответствии с первой доктриной судно, находящееся за пределами территориальных вод, но осуществляющее сообщение с берегом посредством шлюпок, рассматривается как находящееся во внутренних водах прибрежного государств. Доктрина о преследовании по горячим следам разрешает преследование и арест в открытом море иностранного судна, обнаруженного в территориальном море прибрежного государства, если имеются основания считать, что судно нарушило законы и правила этого государства. Эти доктрины применяются и в настоящее время.

Подход, принятый в Великобритании, нашел поддержку и в других государствах, некоторых из которых установили разные зоны юрисдикции. Таким образом, во Франции на ряду с трехмильной зоной для рыбного промысла и общего полицейского надзора была установлена шестимильная нейтральная зона и 20-мильная таможенная зона. Аналогичный путем пошла и Греция. Например, в греческом законе 1913 года предусматривалось, что на расстоянии до десяти миль от побережья может быть запрещено передвижение или стоянка на якоре греческих или иностранных торговых судов, если это отвечает интересам национальной безопасности. В 1914 году в Греции вступил в силу еще один закон, устанавливающий шестимильную зону безопасности.

Отдельные государства приняли на вооружение практику, весьма схожую с концепцией прилежащей зоны в том виде, в каком она существует в настоящее время. Эти государства, в число которых входил ряд латиноамериканских стран, устанавливали ширину территориальных вод в одну морскую лигу, за которыми еще на еще на расстояние в три морские лиги простиралась вторая зона, где государство имело право вести полицейский надзор исключительно с целью таможенного контроля и обеспечения безопасности. Один из наиболее противоречивых законов был введен в действие в США – Тарифный акт 1922 года, в соответствии с которым предусматривалось, что иностранные суда, находящиеся в пределах 12 миль от побережья США, должны подчиняться его законам, касающимся запрета на алкоголь.

Таким образом, когда в 1930 году собралась Гаагская конференция по кодификации международного права, существовала три основных подхода к юрисдикции прибрежного государства за пределами трехмильной зоны. Многие страны отвергали право юрисдикции сверх этого предела, за исключением случаев, предусмотренных договором, или в рамках доктрин подразумеваемого присутствия и преследования по горячим следам. В данную группу входили Великобритания, Австралия, Дания, Нидерланды, Швеция и Япония, о чем свидетельствуют их отчеты на секционных заседаниях Конференции. Как уже указывалось, другие страны придерживались иных точек зрения: некоторые требовали за пределами территориального моря установить прилежащую зону, другие – несколько различных зон.

Идея прилежащей зоны была представлена на гамбургской сессии Института ЮНЕСКО в 1891 году французским адвокатом Л. Рено, которого, похоже, вдохновили работы великого русского юриста Ф. Ф. Мартенса. Позиция Института оказала влияние на другие научные общества, такие как Американское общество международного права, которое в 1927 году предложило признать право государств устанавливать прилежащие зоны. Тем не менее, хотя к данному вопросу проявлялся значительный интерес в подготовительных работах и на самой Гаагской конференции, достичь согласия относительно каких-либо положений, касающихся прилежащей зоны, на Конференции не удалось.

В период между 1930 и 1958 годами (когда в Женеве была проведена Первая Конференция ООН по морскому праву, ЮНКЛОС I), практика государств по-прежнему существенно различалась. Часть государств, в том числе Великобритания, отказывались признавать претензии на прилежащую зону, однако, число государств, поддерживающих такие требования, становилось все больше. Многие государства предъявляли права на таможенные зоны и зоны безопасности, а иногда и санитарные зоны, расположенные на примыкающей к их территориальному морю части открытого моря. Претензии в отношении рыболовных зон, иногда имевшие обширный характер, также стали обычным явлением, и сложно сказать, чем эти зоны отличались по своему юридическому характеру от других зон. Тем не менее, следует отметить, что Г. Гидель придерживался иной точки зрения, пологая, что рыболовные зоны могут устанавливаться только на основе договора, он признавал законность односторонних требований к прилежим зонам для таможенных, санитарных, навигационных целей и целей безопасности.

Необходимость контроля рыбопромысловой деятельности сделала целесообразным отдельный подхода к ее упорядочиванию на Женевской конференции по территориальному морю и прилежащей зоне в 1958 году. Данная конференция в конечном итоге достигла соглашения о создании прилежащей зоны (Конвенция о территориальном море и прилегающей зоне 1958 года, ст. 24.1), в которой прибрежное государство может осуществлять контроль, необходимый:

1. для недопущения нарушений таможенных, фискальных, иммиграционных или санитарных правил в пределах его территории или территориального моря;
2. для наказания за нарушение вышеупомянутых правил, совершенное в пределах его территории или территориального моря.

Хотя существует различные мнения относительно значения вышеуказанного положения, статья 33.1 Конвенции ООН по морскому праву 1982 года практически полностью его воспроизводит. Ни в одном из этих положений не упоминается о зонах безопасности.

Современное правовое положение.

Всегда считалось, что ширина территориального моря и прилежащей зоны должны отмеряться от одной и той же исходной линии. Данное правило подтверждается как практикой государств, так и положениями ст. 24.2 Конвенции о территориальном море и ст. 33.2 Конвенции по морскому праву 1982 года. В первой конвенции говорится, что прилежащая зона не может распространяться за пределы 12 миль от исходной линии. В статье 24.3 Конвенции о территориальном море предусматривается, что, в том случае, когда берега двух государств расположены один против другого или примыкают друг к другу, прилежащая зона не может выходить за срединную линию, равноудаленную от исходных линий побережья этих государств. Соответствующее положение отсутствует в Конвенции о морском праве 1982 года. В таких случаях производится делимитация исключительной экономической зоны. Однако, когда одно или оба государства не претендуют на исключительную экономическую зону, могут возникать затруднения.

Следует напомнить, что на конференциях 1958 и 1960 годов (Конференциях по морскому праву) соглашение о ширине территориального моря достичь не удалось. Это привело к значительным расхождениям в практике государств, касающейся регулирования прилежащей зоны. Например, некоторые государства устанавливали только 12-мильное территориальное море, но без прилежащей зоны.

Существуют значительные разногласия относительно правового статуса прилежащей зоны. С точки зрения многих авторов, в то время как прибрежное государство обладает суверенными правами или, по крайней мере, законодательной и исполнительной юрисдикций в территориальном море, государство имеет право осуществлять контроль или исполнительную юрисдикцию в прилежащей зоне только на основании двух вышеупомянутых положений договора. Таким образом, утверждается, что правовые меры могут приниматься только в отношении преступлений, совершенных на территории или в территориальном море государства, но не в отношении каких-либо правонарушений, имевших место в пределах прилежащей зоны. Такое толкование представляется приемлемым и, возможно, предпочтительным в контексте текстовой экзегетики, но можно смело утверждать, что оно не соответствует намерениям большинства государств на Женевской конференции 1958 года, о чем свидетельствуют подготовительные материалы. Более того, такой узкий взгляд не соответствует более ранней практике и доктрине государств.

К сожалению, из-за того, что после принятия Женевской конвенции 1958 года практика государств продолжала существенно расходиться, решить сомнения в отношении значения статьи 24, обращаясь к этой практике, было невозможно. Некоторые государства, такие как Великобритания, заявили, что не имеют прилежащей зоны, в то время как другие, такие как Португалия (закон № 2130 от 1966 года, основание 3), Бразилия (декрет-закон 44, 1966, ст. 2) и Югославия (закон от 22 мая 1965 года, ст. 19), практически скопировали формулировку статьи 24. Законодательство некоторых других государств, таких как Дания (Таможенный акт 1959 года и Таможенный акт 1972 года), удовлетворяло положениям статьи 24. Однако значительное число других государств выдвигали претензии, не соответствующие этим положениям, в частности принимались нормы, расширяющие сферу охвата, путем включения права осуществления контроля в интересах национальной безопасности; так поступила, например, Саудовская Аравия (Королевский указ 1958 года, ст. 8). Кроме того, ряд государств заявили об установлении в расширенных морских зонах исполнительной и законодательной юрисдикции для определенных целей.

Решение изложенных выше вопросов не удалось достичь и на ЮНКЛОС III (1973-1982 годы). Статья 33 Конвенции по морскому праву 1982 года устанавливает предел внешней гарнцы прилежащей зоны – 24 морские мили от исходной линии, но данное в ней определение зоны почти полностью повторяет текст статьи 24 Женевской конвенции 1958 года. Несмотря на разногласия, появившиеся в отношении последнего положения, попытки прояснить предусмотренный статьей 33 характер юрисдикции не предпринимались. Некоторые из внутригосударственных законов, принятых на основании Женевской конференции 1958 года, остаются в силе, однако ряд государств, например Мальта, в отношении 24-мильной прилежащей зонах выдвинули собственные претензии. Другие государства, такие как Индия (Закон о территориальных водах, континентальном шельфе, исключительной экономической зоне и других морских зонах 1976 года, ст. 5), Пакистан (Закон о территориальных водах и морских зонах 1976 года, ст. 4) и Южный Йемен (Закон № 45, 1976, ст. 11 и 12), заявили о 24-мильных зонах, в которых наряду с юрисдикцией по таможенным, фискальным, иммиграционным и санитарным вопросами устанавливается юрисдикция по вопросам национальной безопасности. Третьи, такие как Мадагаскар (указ № 85-013 1985 года, ст. 3) и Вануату (Новые Гебриды) (Закон № 23 о морских зонах от 1981 года, ст. 7), в соответствии с тенденцией, упомянутой в конце предыдущего абзаца, приняли законодательные акты, позволяющие им в прилежащей зоне осуществлять исполнительную и законодательную юрисдикцию.

Существует мнение, что, независимо от правовой позиции, установленной двумя положениями договора, международное обычное право разрешает исполнительную и законодательную юрисдикцию, а также, возможно, и юрисдикцию по вопросам национальной безопасности. Поддержку такого мнения можно найти в решении окружного суда США в спорном деле США против Taiyo Maru (1974). Это дело касалось японского рыболовного судна, которое следовало в девятимильной зоне, примыкающей к американскому трехмильному территориальному морю. Окружной суд постановил, что статья 24 Конвенции о территориальном море имеет разрешительный характер и не является исчерпывающей, и что юрисдикция в прилежащей зоне, включая, исполнительную и законодательную юрисдикцию, может осуществляться в том числе и в отношении вопросов, не упомянутых в статье 24.

Актуальные правовые проблемы.

Относительно прилежащей зоны существует ряд сложных вопросов. Высказывалось предположение о том, что, поскольку в соответствии с Конвенцией о морском праве 1982 года прилежащая зона больше не является частью открытого моря, а находится в пределах исключительной экономической зоны, возможные сомнения в отношении юрисдикции прибрежного государства снимаются (Р. Р. Черчилль и А. В. Лоу). Авторы отмечают, что статья 59 Конвенции 1982 года предусматривает, что при возникновении конфликта по поводу претензии прибрежного государства на юрисдикционные права, которые прямо не предоставляются согласно Конвенции, конфликт следует разрешить на основе справедливости и в свете всех относящихся к делу обстоятельств, с учетом интересов каждой из сторон, а также международного сообщества в целом (см. Справедливость в международном праве). Конвенция разрешает государствам объявлять исключительную экономическую зону, которая не является частью открытого моря. Однако государства не обязаны устанавливать такую зону. Кроме того, не совсем ясно, является ли статья 59, касающаяся урегулирования споров в отношении юрисдикционных прав, нормой международного обычного права.

Несмотря на возможные трудности, очевидно, что прилежащая зона будет уделяться все больше внимания. В связи с расширением прилежащей зоны до 24 миль, учитывая, что согласно статье 3 Конвенции 1982 года, максимальный предел территориальных вод составляет 12 миль, гораздо большее число государств решает объявить о своей прилежащей зоне. Кроме того, следует отметить, что статья 303.2 Конвенции 1982 года предоставляет прибрежным государствам исключительную юрисдикцию в отношении археологических и исторических объектов, найденных в прилежащей зоне. Это новое положение в некоторых случаях может сыграть решающую роль.

Автор: Frank Wooldridge, опубликовано в Encyclopedia of Public International Law, том 11, с. 78–82. 1989. © North-Holland, Amsterdam.